Интервью с народной артисткой России Светланой Павловной Варгузовой в преддверии гастролей в Израиле звезд Московской оперетты со спектаклем "Летучая мышь".

"По характеру она - фея" - так сказал о Светлане Варгузовой ее многолетний партнер по театру оперетты Юрий Веденеев. Судя по телефонному разговору с ней, она - действительно фея, потому что даже из Москвы ей удалось передать заряд оптимизма и положительной энергии.

В 1970-е и отчасти и в 80-е годы на премьерах Московской оперетты можно было постоянно встретить виднейших представителей художественной элиты. Этот театр пользовалась большой популярностью, а имена его звезд были у всех на слуху. О Светлане Варгузовой и ее искусстве восторженно отзывались такие легендарные личности, как Иван Козловский, Борис Покровский и многие другие. Она репетировала "Летучую мышь" с самим Мстиславом Ростроповичем, выступала с Евгением Светлановым. Варгузова появилась в Московской оперетте во второй половине 60-х. Это было время нового репертуара и новых подходов к жанру, связанных с именем художественного руководителя театра Георгия Ансимова. Светлана Варгузова пела Виолетту в "Фиалке Монмартра", Сильву, Марицу, Теодору, Ганну, Анжель, Герцогиню Герольштейнскую, Галатею. Причем, как правило, в новых, на нее рассчитанных постановках. В 70-е Варгузовой довелось выступить еще в новой тогда "Летучей мыши" Ансимова, где она параллельно исполняла партии Адель и Розалинды. Кстати, как раз в этом спектакле, по существу, и сложился дуэт Светланы Варгузовой с Юрием Веденеевым, на долгие годы ставшим ее постоянным партнером.

Недавно они вместе спели в 1000-м спектакле оперетты "Летучая мышь", которая в конце мая будет показана в Израиле.

- В 1967 году вы окончили факультет музыкальной комедии Гнесинского училища и сразу поступили в Московской театр Оперетты. Оперетта - ваша жизнь. Вы несете память о золотом веке Московской оперетты, коего были не столько свидетельницей, сколько одной из главных героинь. Вы пропели четыре десятилетия и знаете, как изменился жанр. Что такое современная оперетта по сравнению с 70-ми годами 20 века?

- Классическая оперетта осталось такой же, как была. Появляются более современные трактовки, но музыка всегда звучит оригинальная – талантливая и убедительная. Именно поэтому я не люблю, когда переделывают или чересчур осовременивают классику. Мне приходилось петь и в советских опереттах, написанных уже под другие реалии, но музыка в них все равно оставалась очаровательной и искренней. Дунаевский, Милютин, Стрельников сочиняли великолепную музыку, но либретто их оперетт устарели. А классика – навсегда, на все века и времена. Ее неподражаемая музыка и универсальный сюжет всегда сильны.

- В Израиль вы привозите "Летучую мышь" - эталон, наилучший образец классической оперетты...

- Это хит всех времен, квинтэссенция нашего искусства. "Летучую мышь" ставят не только в театрах оперетты, но и в оперных: вокальные партии в ней достаточно сложны, но в то же время и искрометны. Достаточно произнести "Штраус" и все становится ясным.

- Вы поете партию Розалинды в "Летучей мыши" много лет. Что эта оперетта значит для вас?

- Когда я пришла работать в театр, то именно в этой оперетте впервые вышла на сцену - на несколько минут во втором акте. Уже много лет я пою в знаменитой поставке Ансимова и Ростроповича: сначала партию Адели, затем Розалинду, которую исполню и в Израиле. Это две сложные вокальные роли, но бывали сезоны, когда я играла поочередно Адель и Розалинду. Этот спектакль для меня очень дорог и связан постоянным творческим задором. Я пела в самом первом его представлении и недавно – в тысячном.

- Вы - профессор РАТИ, ведете мастер-классы, преподаете. Существует ли преемственность в жанре оперетты? Что значит для вас преподавание и ваши ученики?

- Я относительно недавний педагог – занимаюсь этим около десяти лет, но у меня было уже несколько выпусков. Преподаю вокал на факультете артистов музыкального театра, передаю то, чем владею сама. Начав преподавать, сама к своему творчеству стала относиться более требовательно. Когда пытаешься объяснить ученику, как нужно делать то или иное, то пропускаешь это через себя, корректируешь. Некоторые мои выпускники работают у нас в театре, стали солистами и, кстати, в Израиле роль Адель поет моя ученица Светлана Криницкая. Преемственность – это естественно, так и должно быть, и мне всегда приятно видеть рядом с собой на сцене своих учеников. Я горжусь этим. Чем больше талантливых артистов, тем лучше. Как говорила Раневская: "С талантливым артистом я талантливая, а с бездарностью я бездарная". Это говорила великая актриса... Театр – искусство коллективное, чем талантливее коллектив, тем интересней работать.

- Вы не в первый раз приезжаете в Израиль. Можете ли вы сравнить московскую избалованную публику с израильской? Что ждете от зрителей?

- Мы привозили в Израиль много разных спектаклей и наши встречи со зрителями всегда были любопытны. Люди соскучились, помнят нас, узнают на улицах. Выступления в Израиле – всегда трогательны. Приятно, когда ждут твои гастроли. Надеюсь, что зрители у вас настроены на волну Штрауса и прекрасной, веселой оперетты. К тому же, гастроли – это вторая жизнь артиста: новая публика, новые сцены. Без этого существовать артисту просто невозможно.

- Жанр оперетты выживет в эпоху технократии, лирика понятна молодому поколению?

- Я считаю, что публика ест то, что ей дают. Оперетта предполагает именно игру, чувства, непосредственный контакт со зрителями, а не сценические эффекты. Оперетта – это живое искусство классического театра, живой звук оркестра. Эффекты зачастую скрывают недостаточное качество исполнения, неудачную адаптацию. В оперетте это невозможно.

- Вы поете оперетту более 40 лет. Не надоело? Не хотелось ли поменять жанр? В наше время часто меняют профессию или страну.

- От судьбы не уйдешь, а оперетта – моя судьба. К тому же от добра добра не ищут. Я примадонна театра, спела все роли, всю классику, блистала на многих сценах мира. Судьба благоволит мне. Я не жалею, что никуда не сбежала – уходить из своего родного дома, каким стал для меня Московский театр Оперетты, нет никакого смысла. Театр и сцена – это наиболее значимая составляющая моей жизни, ее смысл, это хобби и профессия. Хотя я пою романсы в концертах, были мои творческие вечера, где я пела и оперу... Приглашали меня в оперный театр им. Станиславского, но все же я решила остаться в оперетте.

- "Примадонна театра" звучит обязывающее. Что это значит для вас самой?

- Это значит всегда брать на себя ответственность за все, что происходит на сцене. Всегда быть в хорошей форме - вокальной и внешней. Всегда знать роль – не только свою, но и партнера. Прислушиваться к реакции зала и быстро предпринимать что-то, если зал реагирует не так, как хотелось бы. И всегда находить новое в партиях, которые я пою много лет. Мне очень важно не заскучать, не заштамповаться, и именно классические спектакли всегда дают возможность для вариаций, для вдохновения. Если уж театр выбран мною в качестве профессии, то и отдача должна быть с моей стороны на все сто. А помимо принципиального отношения к работе, существует еще и эмоциональная сторона: я очень люблю петь, обожаю сцену, зрителя. На сцене забываешь обо всем. Моя профессия относится к искусству. И потому обязательно должен быть талант, вдохновение, а еще удача и случай. Театр – это особенное состояние то, что не фиксируется, что происходит здесь и сейчас.

- Ваша коллега Елена Образцова два года назад в Юрмале вызвала шквал критики и обсуждения, когда вышла на эстраду в новом имидже и спела рэп. Вы можете себе позволить подобные эксперименты?

- Нет, никогда.

- "Летучая мышь" написана почти 150 лет назад, но до сих пор дает возможность каждый раз находить в ней что-то новое?

- Да, и в этом сила классики и вечной, никогда не устаревающей темы отношений мужчин и женщин. Оперетта - это всегда красивая история воспламеняющихся чувств, когда герои с первого взгляда понимают: вот любовь всей моей жизни. Сказка непременно со счастливым концом. Сказка, приносящая радость и хорошее настроение, и ни в коем случае не разочарование.


(Интернет-портал ISRA.com 2 мая 2010 года)

На главную страницу
Выбрать другую статью